Повелитель тьмы - Страница 22

Рианнон в кокон, он излился в нее.

Слезы и льющиеся вода затуманили видение Гидеона, и он вывел Рианнон из пульсирующего потока. Придав ее лицу чашевидную форму, он вгляделся в ее глаза. Они все еще были расширены от желания, которое он пробудил в ней. Что же он сделал с этим красивым существом, которое штормом выбросило на его берег? Что он сделал с ними обоими?

Он снова посмотрел на нее, как будто его жизнь зависела от этого, и сомкнул губы в задыхающемся поцелуе. Он был кратким и неуловимым, пред тем как оставить ее здесь, в морской пене, словно невесту, не произнеся ни одного слова, его сердце кричало, но он не отважился заговорить, не сейчас — не когда-либо.

Глава 8

Рианнон оставалась в бассейне еще некоторое время. Он оставил ее так быстро, но любил ее так хорошо. Это означало, что она могла остаться? Он ничего не сказал. Но и она тоже. Он отдался ей молча. Его мускулистое тело, такое сильное и взволнованное, раскрывало ее подобно цветку, слой за слоем к удовольствию, о котором она даже не мечтала. И все же, он взял ее нежно, так как проникновение было трудным.

Ее девственная кожа была плотной, разрез ниже узкий, а его член был огромен, не только по длине, но и по толщине. Боги наградили его хорошо. То, как они сделали это, а затем наказали его за то, что он использовал это, было непостижимо для нее.

Плывя на спине, ноги Рианнон работали как ножницы, позволяя морской пене, а не пульсирующему потоку, успокоить ее воспаленное влагалище.

Но случилось кое-что неожиданное. Думая о Гидеоне и о том, как он был внутри ее, она снова почувствовала себя возбужденной.

Она едва дышала, когда ее пальцы проникли внутрь. Насколько горячей была ее плоть, гладкая со следами его семени и капельками ее освобождения. Девушка могла видеть, как он пристально смотрел вниз на нее, его расширенные глаза застланные желанием. Пальцы до сих пор чувствовали его мягкие, серебристо-белые перья, и что произошло с ней, когда она коснулась их — как он взорвался, наполняя ее собой. Его примитивный, животный стон, проходящий через ее тело, так как он глубоко поцеловал ее, сплетая их языки вместе.

Она касалась мест, к которым прикасался он и никто больше, пока он не позволит. Она была его. Она была всем для него, но хотел ли он ее? Она выкинула эти мысли, пытаясь повторить чувство экстаза и объятия Гидеона, она пыталась почувствовать то, что он чувствовал, поскольку ее влагалище сжалось вокруг пальцев, которые заскользили внутри.

Простонав Рианнон, пододвинулась ближе к небольшому водопаду, разводя свои ноги к потоку, как она уже делала раньше. Облако прозрачного тумана покрыло ее тело. Белая пена была на ее груди, животе и бедрах, находя точки удовольствия, на ее затвердевших желтовато-коричневых сосках, поскольку она открыла себя потоку. На грани кульминационного момента она позволяла воде омыть ее, позволять водопаду брать ее, так как это делал Гидеон. Сейчас вода была ее возлюбленным, и она обнимала ее, так же, как она обнимала Гидеона. Но этого было не достаточно. Это не был он. Ничто с ним не сравниться.

Если он хотел ее? Он удержал бы ее? Или он отослал? Рианнон надо было знать, и она должна была узнать это прямо сейчас.

Выйдя из бассейна, она обтерла себя мягким полотенцем, оделась в ночную сорочку, и пошла прямо в палату Гидеона. Но его спящий альков был пуст. Гидеон ушел.

Гидеон даже не зашел в свою палату. Сейчас ему нужно было побыть одному. Конечно, только Боги знали, что он способен на такое. Причина была в присутствии конкретной страстной маленькой женщины, от части жестокой, и в тоже время чистой, которую он только что лишил девственности и оставил обнаженной в его бассейне, которое изгнало его из его же пещеры.

Он не мог положиться на себя, чтобы не обернуться и не взять ее снова, и снова, пока не насытиться ею. И это было проблемой.

Он мог похитить ее навсегда и не заниматься этим больше. Он снова был возбужден. Ведь он только что освободил себя в ней — наполняя жизнью его и ее тело. Он даже не остановился, чтобы забрать свои брюки из кожи угря, когда оставил ее, или все-таки вернуться за ними. В тоже время, ожидая быть пораженным, он вышел наружу, всмотрелся в темноту и улетел прочь. Вечерний воздух был подобен бальзаму для его влажной кожи. Жалость вот что превратило его предательские крылья в инструменты сексуальной пытки.

Он должен был сказать ей что-нибудь, когда он ушел от нее. Но что он мог сказать, что он проводил маленький тест, и то, что он ушел, не имело никакого значения?

Возможно, он сказал бы ей, что переспал с ней просто так, лишив возможности сделать это помощнику, который возможно любил ее? Возможно, он сказал бы ей, что это только вопрос времени, прежде чем наблюдатели все узнают и снова его накажут? Он мог бы предупредить ее, что этот наблюдатель, обязательно назначит какое-нибудь ужасное наказание, которое может коснуться и ее также? Что случилось бы с нею тогда, с ее достоинством, которое будет погублено, оставят среди чужаков? Сделают из нее шлюху. Кем она могла быть, супругой отверженного Гидеона, Повелителя Тьмы, изгнанного архангела богов, осужденного навсегда блуждать по дикой местности Aркуса даже к вратам Вечной Тьмы? Именно этого он добивался, несомненно, это будет следующей платой его наказания, быть брошенным в пропасть Ада, где господствовала, ночь, и никогда не было дневного света. Попавший туда уже никогда не возвращался из залов Вечной Тьмы, будь то человек или приезжий. В его нынешнем положении это был только вопрос времени. Ветер до слез хлестал по лицу Гидеона, так как он пронесся сквозь звездное вечернее небо. Как же хорошо было в объятиях Рианнон. Какой же теплой и сладкой и готовой на все она была под ним.